О зайце в традиции
Знаете ли Вы, что заяц в балто-славянской традиции – священное животное, и считать его положительный образ в ряде верований и заговоров позднейшим переосмыслением[I], нельзя?
Но подчеркнём: поклонение тому или иному священному персонажу не исключало, а, скорее, даже предполагало ужас перед ним. Примерно то же самое мы видим и во времена первого великого князя литовского Миндовга. «Крещение же его было обманным: приносил он жертвы богам своим в тайне, — читаем в Галицко-Волынской летописи о последнем, — первомоу Ненадею, и Телявелю, и Дивериксу, заячьему богу, и Меидеину; когда выезжал на поле, и выбегал заяц на поле, в лес, рощу не входил, и не смел даже прута здесь отломить…». Таким образом, поклонение «заячьему богу» не исключало, а предполагало восприятие встречи с зайцем (знак лешего[III]) как дурной приметы, что, впрочем, полностью совпадает с великорусской приметой о встрече с зайцем «к худу» у великорусов ещё во времена В.И. Даля[IV]. В чёрного зайца превращается и мучающий лошадь домовой[V].
Весьма интересна сказка, где заяц обращается за живой и мёртвой водой к раку, угрожая вывести всю его рачью породу. Это соответствует восточнославянским воззрениям о том, что заяц подчинён лешему и неподвластен водяному, с которым он находится во враждебных отношениях. По крайней мере, с этим связан и рыбацкий запрет упоминать зайца на воде. Рак же достаёт живую и мёртвую воду со дна реки[VI].
Итак, здесь мёртвая и живая вода как-то связана с низом. Орёл, насколько можно понять, не в силах получить живую и мёртвую роду, потому в этой сказке он требует принести их зайцу, грозя, в противном случае, извести весь заячий род[VII], — то, чего больше всего боялись в архаическом обществе, тогда как казни и пытки тогда особенно никого не пугали, но последняя и самая действенная в ряде случаев мольба – оставить народ хоть на семена[VIII].
Итак, заяц – священное животное наших предков, которое скорее имело отрицательное значение. Встречи с ним откровенно опасались. Это животное лешего, связанное с Нижним Миром, но враждебное водяному и связанному с водной стихией рыбаку, или же воплощение враждебного человеку и его скоту домового. С другой стороны, заяц мог выступать и как волшебный помощник, в частности, доставать для героя живую и мёртвую воду.
Автор: Лисюченко Игорь Васильевич
* Мнение редакции Фонда может не совпадать с мнением автора
Читайте на нашем сайте другие интересные статьи из рубрики «Знаете ли Вы?»
ЛИТЕРАТУРА:
I
Ср.: Терновская О.А. Пережины в Костромском крае. (По материалам анкеты «Культ и народное сельское хозяйство» 1922-1923 гг.)// Славянский и балканский фольклор. (Этногенетическая общность и типологические параллели)/ Отв. ред. Н.И. Толстой. М., 1984. С. 120, 128. Примеч. 3.
II
Древнерусский текст см.: «Крещение же его льстиво бысть: жрѧше богомъ своимъ в таинѣ, первомоу Нънадѣеви, и Телѧвели, и Диверикъзоу, заеѧчемоу богоу, и Мѣидѣиноу; егда выѣхаше на поле и выбѣгнѧше заѧць на поле, в лѣсъ рощѣниѧ не вохожаше воноу, и не смѣѧше ни розгы оуломити…». (См.: Полное собрание русских летописей. Т. II. М., 1962. Стб. 817; Галицько-Волинський лiтопис. Дослiдження. Текст. Коментар/ За ред. чл.-кор. НАН Украϊни Н.Ф. Котляра. Киϊв, 2002. С. 113).
III
Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза: Истоки и полисемантизм образов: В 3-х т. Т. 1: Былички, бывальщины, легенды, поверья о духах-«хозяевах». СПб., 2001. С. 432.
IV
Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1957. С. 940.
V
Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза. Т. 1. С. 266.
VI
Русские народные сказки Сибири о богатырях/ Сост., вступ. ст. и комм. Р.П. Матвеевой, отв. ред. Л.Е. Элиасов. Новосибирск, 1979. № 21. См. также: Гура А.В. Заяц// Славянские древности: Этнолингвистический словарь в 5-ти томах/ Под ред. Н.И. Толстого. Т. 2: Д-К (Крошки). М., 1999. С. 286.
VII
Русские народные сказки Сибири о богатырях. № 21.
VIII
См., напр.: Гильфердинг А.Ф. Онежские былины, записанные летом 1871 года. В 3-х томах. Т. II. М.; Л., 1938. №№ 152, 159; Былины в 25 томах. Т. 4. Былины Мезени/ Отв. ред. тома А.А. Горелов. СПб., М., 2004. № 176.